Книга Похищение Европы  - Юлия Маркова

Правда, есть у меня подозрение, что русский морской десант, приближающийся к нашему берегу – это совсем не те добрячки, которых я встречал во Владивостоке восемь лет назад. Они смогли выстоять там, где выстоять было просто невозможно, они научились отвечать ударом на удар, они превзошли врага в тактике и стратегии. А конкретно этот морской десант особого назначения пугает бошей до дрожи в коленях и расслабления прямой кишки. Чтобы внушить такой страх этим людоедам, необходимы немалые таланты. Боши дошли до Петербурга, Москвы и Севастополя, и думали, что уже одержали победу. Но русские, как это у них водится, вернули долг сторицей, усеяв поля Европы миллионами немецких трупов. Мне их не жалко; эти белокурые бестии хотели чужих земель, поместий и рабов, а получили наделы в братских могилах по пять человек под одним крестом.

Это мы не смогли защитить свою свободу, не устояли под железным тевтонским натиском, русские разбили бошей за нас и для нас. Теперь мы встречаем их на наших берегах, чтобы помочь им окружить логово Зверя со всех сторон. Сопротивление постановило, что, вне зависимости от того, что решит адмирал Дарлан, ни один француз не выстрелит в сторону русских, ибо люди, сражающиеся с самим Сатаной – все равно что святые. Напротив, каждый из нас должен помочь им всем чем может: кто-то поделится едой и водой, кто-то впустит под свой кров, а кто-то, как я, укажет им дорогу.

Стремительно светало; множество русских кораблей, издающих странный заунывный вой, были уже совсем близко, и я хорошо видел их не похожие ни на что силуэты, окаймленные по нижнему краю клочьями водяной пены. Они будто парили над водой, едва касаясь гребней волн, приближаясь к берегу со скоростью, более свойственной легким самолетам. Сзади ко мне подошли жена Симона и мой друг Фредерик (Дюма), лучший ныряльщик на всем побережье. Да, именно так – мы все втроем являемся ячейкой Сопротивления. Пусть у нас нет настоящего оружия – нам оно и не нужно. Нашим главным оружием являются глаза и уши; Сопротивление, как и любая армия, не может существовать без разведки.

Фредерик подал мне бинокль (привет от тех старых времен, когда я стоял на палубе боевого корабля как артиллерийский офицер). Было уже достаточно светло, и в оптику бинокля я хорошо видел, что эти странные корабли, движимые воздушными винтами как аэроглиссеры, битком забиты солдатами в касках и круглых шлемах. Они действительно будто парили над водой, почти не касаясь гребней волн, и одновременно неслись прямо на нас на бешеной скорости. Тогда я подумал, что раз эти корабли не касаются волн, то они с той же легкостью могут выходить на берег, лишь бы он был достаточно отлогим и не имел препятствий, которые бы не смогла преодолеть эта странная машина. Берег бухты Бандоль полностью соответствует этим требованиям, за исключением нескольких отдельных участков, усеянных каменистыми осыпями. Но это дальше на восток, ближе к Санари-сюр-Мер, а у нас тут все чисто.

Не прошло и пары минут, как все мои догадки подтвердились самым непосредственным образом. Почти у самого берега шум моторов приближающихся кораблей резко изменился, стал более надрывным и громким, после чего морские водолеты начали стремительно тормозить. «Черт побери!» – только и произнес Фредерик, когда один за другим эти странные корабли стали выезжать на берег и, миновав узкую полоску пляжа, останавливаться как раз на асфальтированной автодороге, проходящей вдоль берега бухты. В бортах машин, как бы присевших на асфальт дороги, открылись дверцы, и на землю стали спрыгивать странно вооруженные и экипированные солдаты, из-за большого количества амуниции похожие на каких-то марсиан. Все, пришло мое время. Поднимаю вверх руку, чтобы привлечь к себе внимание, и иду навстречу этим людям. Симона и Фредерик движутся следом. В последний момент подумалось, что русские могут не понять, что я из Сопротивления, но к тому моменту уже поздно было что-то менять. Оставалось только надеяться, что они не будут стрелять в гражданских, ничем им не угрожающих. Это же не боши, которые могли бы начать стрелять в нас только ради развлечения.

Тогда же и там же.

Командир гвардейской, ордена Ленина, штурмовой бригады морской пехоты ОСНАЗ Гвардии полковник Василий Филиппович Маргелов.

Больше всего этот десант был похож на учебную полигонную высадку при нулевом уровне сложности. Ни тебе плохой погоды – ледяного зимнего ветра в лицо пополам со снегом. Ни тебе сопротивления противника, яростного и отчаянного, пулеметного огня и артиллерийского обстрела. Погода курортная: конец мая тут, на юге Франции – вполне пляжный сезон, и если бы не война, то эти берега сейчас были бы битком набиты разными толстосумами, желающими погреть на солнышке свои жирные телеса, и их холеными, как породистые кобылы, женами. Все тут для этого есть: пляжи, теплое море и даже пальмы. Впрочем, сие политика отнюдь не бригадного масштаба. Впрочем, по порядку…

После форсированного марша нашей бригады на Рим я был со всех сторон обласкан, а также стал любим начальством. Вот он какой молодец, гвардии полковник Василий Филиппович Маргелов! И награды, конечно, последовали, не без того: орден Суворова второй степени за успешно проведенную локальную операцию от самого товарища Сталина и звание командора Ордена Святого гроба Господня[54] за успешную борьбу с Врагом Рода Человеческого со стороны римского Папы. Неудобно ему, наверное, стало, что мы его спасли, а он не отдарился. Ну а поскольку Ватикан как бы вступил в СССР, то этот орден получается не иностранный, а совсем наоборот – советский. У политработников от такой коллизии уже ум за разум заходит. Но товарищ Чуйков махнул рукой и сказал: «Носи, раз заслужил!». И только интенданты стонали и кряхтели, бросая на меня злобные взгляды, потому что им требовалось изыскать возможность раньше положенного срока заменить изношенные от длительного движения по суше «юбки» водолетов. Но поскольку приказ на эту операцию пришел с самых высоких кремлевских вершин, то все их недовольство ограничивалось только злобным ворчанием.

После Рима наша бригада и весь корпус в боевых действиях больше не участвовали. Товарищ Сталин, говорят, запретил транжирить невосполнимый ресурс по мелочам. И даже в Специю, исходную позицию для следующего десанта, мы (балтийский корпус морской пехоты особого назначения) проследовали не своим ходом, а, как важные господа, по железной дороге. В Риме погрузились, в Специи выгрузились. Да и до этого в Риме отношение местных было такое… приторное. Все жаждали отблагодарить своих спасителей. Особенно итальянки. Я это дело с «благодарностями» запретил на корню. Она тебя «отблагодарит», а потом, чего доброго, ты месяц из медсанбата вылезать не будешь, ибо французский насморк быстрее не вылечишь. Да и итальянки бабенки так себе: маленькие, худые, чернявые и крикливые как вороны. То ли дело моя шведская богиня Герта – величавая как птица-лебедь… Но Герта там, в Мальме, а мы Риме, который еще иначе называют Вечным Городом и где каждый камень дышит историей. Честное слово, я себя даже на какое-то время туристом почувствовал. Посмотрите направо – там река Тибр, посмотрите налево – Колизей. А вот по этой дороге собственными ногами ходили герой борьбы за свободу рабов товарищ Спартак, кровавые палачи Красс и Помпей, а также хитроумный Цезарь, умудрившийся остаться нейтральным со всех сторон… Ага, было такое дело – по истории учили; а теперь, гляди-ка, и сами оказались на месте тех событий…